Ирьенин - Страница 21

Так, ну, и что же она делать будет? Закладки ставить? Эх, жизнь моя жестянка... А ну - ка, попробую присмотреться повнимательнее. С горем пополам дотягиваюсь до центра чакры жизни. На этот раз, коснуться чакры жизни удается чуть легче. Да и наученный горьким опытом, я уже не пытаюсь давить на источник, а, наоборот, стараюсь коснуться его. Получается не с первой попытки, но, лиха беда начало! Есть. Теперь нужно всего - лишь дотянуть тонкую зеленую линию до глаз. Черта с два, рвется. Больно, блин. Шипя сквозь зубы, падаю вперед, прижимаясь животом к коленям. Обхватываю себя руками, меня бьет самая натуральная дрожь. Присмотрелся, да.

Сквозь гул в ушах слышу голоса. Старуха, которая Окини - сама, просто в ярости. Кричит. На меня кричит. Ох, сколько новых слов. Ну, о смысле сказанного я примерно догадываюсь, хотя словарного запаса в моей памяти не хватает. Так крыть матом - это же талант иметь нужно! В груди нарастает жгучая, пульсирующая боль. Что же я такое сотворил, а? Захлебываюсь даже не криком, а воем. Больно! На спине образовался горячий утюг. Нет, это не утюг. Это чьи-то тяжелые, раскаленные руки. В спину словно красные от жара гвозди вбивают. Зажмуриваюсь, сжимаюсь. Феерия. В груди, почти под горлом, бьется яростно полыхающая зеленью нитка, около конца которой расплывается прозрачным туманом клубящееся зеленое облачко. Мысленно тянусь пережать эту нитку, ту самую, которую я тянул к глаза. На мою многострадальную голову обрушивается тяжелая оплеуха, сопровождающаяся самым настоящим рыком: 'Не лезь, болван!'. Не лезу, уговорили. Боль постепенно утихает. Внутреннее око видит, как из ниоткуда появляются переливающиеся радужным огнем жгуты, тянущиеся к точке обрыва. Любопытно, это что, особенность бьякугана такая - видеть с закрытыми глазами то, что происходит с чакрой внутри своего тела?

Ну что же. Один из жгутов присасывается к пульсирующему центру чакры жизни, второй идет к месту обрыва, в то время как третий неуверенно кружится внутри медленно растворяющегося во мраке облачка чакры. Нить постепенно утрачивает свое сияние, и... Успокаивается? Да, похоже так и есть. Все, потускнела. Перед тем, как нить угасла окончательно, я заметил, как оба жгута потихоньку вытягивают бледно- зеленую нить куда-то вверх. Ярко - алая вспышка! Жгуты исчезают. Лежу себе потихоньку. Наслаждаюсь прохладой и покоем. Судорога, стянувшая все тело цепями, постепенно отступает. Мое ухо ухватывают чьи - то пальцы, сжимающиеся в тиски, подтягивающие голову вверх.

- Ты что творишь, недоумок? - От приторно - сладкого женского голоса хочется забиться куда - нибудь под татами.

- Кха... Кхе... - пытаюсь прочистить пересохшее, сорванное криком - воем горло. Не знаю я, как шиноби такое терпят. Ох, не знаю. Тут на стенку впору лезть было.

- Акинами, милочка, а принеси-ка юному самоубийце стаканчик укрепляющего. - Похоже, старушка правильно поняла мои затруднения. Буквально через несколько секунд губ касается край стакана. Промочу горло. Твою же мать, какая мерзость! Вкус просто невероятный, думаю, если наскрести чего в провонявших потом зимних ботинках - и то вкуснее будет. Тьфу, кха!

- Только попробуй мне тут плюнуть, - не менее ласково продолжает все тот же голос старушки. - Я тебя потом весь пол вылизать заставлю! - Верю. Эта - заставит! Такая упирающегося коня в горящую избу затащит.

- Кто тебя, болвана, такому учил, а? Хизаши, тварь такая, твоя работа? - Голос срывается на рык. Моя бедная голова, с все еще закрытыми глазами трясется, как дерево бурю.

- Окинами - сама, как вы можете... - Черт, да Хизаши самым натуральным образом напуган. А что, я его понимаю. Эта кого хочешь напугает. Я просто мечтаю увидеть ее столкновение с Данзо или там Хокаге. Вот уж где, воистину, неостановимая сила сойдется с непреодолимым препятствием. Но смотреть на такое лучше из прекрасного далека.

- Я еще и не то могу, - бушует старейшина. - Он что, сам до такой дури додумался? А ну - ка отвечай, паршивец! - Так, судя по интенсивной тряске за ухо, это уже предназначается мне.

- Сам. - Бурчу сквозь стиснутые зубы. - А как еще - то можно? Мне сущность эта именно так и показывала. Правда, он все три источника чакры задействовал, а у меня только с центром жизни получается.

- Спасибо тебе, Великое Небо, отец всего сущего, - с чувством произносит Окини, - за эти маленькие милости. Вот уж, послали биджу ученичка... Да если бы ты телесной чакры коснулся, и канал с ней порвал, нам бы твои мозги по кускам со стен соскребать бы пришлось!

- Телесной чакры? А что это? - Что, это такой пятый вид чакры? Впору завыть с тоски, сколько же их!

- Ну 'Янь', если так понятнее. - Увидев мой кивок, Окини прищуривается. - А ты что, пробовал...?

- Э-э-э, да. Мне показалось, что с красным источником проще будет, он же к глазам ближе. - Да что они вылупились так, что я им, клоун в цирке?

- И где ты это пробовал? - Так, к экспресс - допросу Хиаши подключился.

- Ну... У ворот. Когда нужно было Данзо продемонстрировать, что я имею отношение к клану Хъюг, и у Хизаши есть право меня к вам привести. - Старик, который Тораки, смотрит на меня, подперев щеку кулаком, Хиаши качает головой, закрыв лицо ладонями, а старуха просто смотрит на меня остановившимся взглядом.

- Я же сказал тебе, бьякуган жизни! - Хизаши явно в ярости. Куда там та маска девалась, которая каменная и невозмутимая.

- А я еще до того понял, к чему дело идет... - Ну, что им еще сказать.

- Так. Я все поняла. Не просто дурак, но дурак с инициативой. И задания тебе нужно ставить, расписанные от и до! - Окини тяжело вздохнула. - Мальчик, на будущее. До особого разрешения, касаться чакры тебе запрещено. Вообще запрещено. Даже чакры жизни. Даже для активации бьякугана. Ты все понял, молокосос? - Ох, и тяжелый у нее взгляд. Вот - вот в пол вобьет, как тот гвоздь, по самую шляпку. Осторожно киваю, а что делать? Говорить мне сейчас просто страшно, ей - ей. Как бы на писк не сорваться...